CASPIY.NET

Правовой статус и проблемы единства и разнообразия экосистем Каспия

Бутаев А.М.

д.т.н., профессор

Дагестанский научный центр РАН

Доклад на Международной конференции «Каспий: правовые проблемы». Москва, 26-27 февраля 2002 года.

В своем докладе я хотел бы затронуть три, с моей точки зрения, наиболее актуальные проблемы Каспийского моря. Это – проблемы политической неопределенности, нефтяного загрязнения и интродукции новых видов.

Проблема политической неопределенности состоит из трех частных проблем: разделения углеводородных ресурсов между прикаспийскими государствами, их добычи и транспортировки на мировые рынки. Наиболее острой является первая, поскольку ее решение связано с определением политико-правового статуса Каспийского моря.

Началом кодификации Каспия, по-видимому, можно считать 1569 год, когда в результате первой русско-турецкой войны северное побережье моря вошло в состав России. Проблема же политико-правового статуса Каспийского моря в современном понимании возникла после «Персидского похода» Петра I (1722/23 годы) и русско-персидских войн (1804-1813, 1826-1828 годы). Последовавшие за этими войнами Петербургский (1723 г.), Рештский (1729 г.), Гюлистанский (1813 г.) и Туркманчайский (1828 г.) трактаты предоставляли России исключительное право иметь военный флот на Каспийском море, Персия сохраняла право только на торговое судоходство. Это означало полное подчинение Каспийского моря российской юрисдикции или, иначе говоря, Каспий являлся внутренним водоемом России.

Советская Россия отказалась от монопольных прав на Каспий и советско-иранские договора 1921, 1935 и 1940 годов предоставляли равные и исключительные права на осуществление морской деятельности СССР и Ирану. Пролонгация советско-иранских договоров на постсоветский прикаспий означает: а) Россия, Казахстан, Туркменистан, Иран и Азербайджан имеют суверенные права на 10-мильную рыболовную зону, и все они имеют равные права на ресурсы остальной части моря; б) Каспийское море является закрытым для государств, не имеющих естественного доступа в его бассейн, в использовании его пространства и ресурсов.

Здесь следует уточнить одно обстоятельство. Советско-иранские договора четко решали вопросы судоходства и рыболовства. Тогда, при их разработке, вопросы раздела минеральных ресурсов моря вообще не стояли. После же распада СССР именно вопросы раздела углеводородов вышли на первое место. Но это вовсе не означает, что новые прикаспийские страны могут отмежеваться от советско-иранских договоров – существовавший к моменту их образования статус Каспийского моря должен действовать до принятия нового статуса. Однако сразу же после распада СССР все прикаспийские страны стали чертить на Каспии границы «на свой лад».

В начале Российская Федерация продолжала считать Каспийское море закрытым водоемом, правовой режим которого регулируют советско-иранские договора. В этом ее поддерживали Туркменистан и Иран. Но со временем Россия начала шаг за шагом отходить от своих первоначальных позиций, меняя свое мнение столь часто, что у других прикаспийских государств порой просто не хватало времени даже на обдумывание российских предложений. Я очень коротко напомню их.

Уже через год, в 1992 году, Российский МИД объявил Каспий «замкнутым морем» с 12-мильной зоной территориальных вод прибрежных государств. Через некоторое время Россия дала согласие на привлечение третьих стран (западных нефтяных компаний) к освоению природных ресурсов Каспия «на условиях, согласованных между всеми прикаспийскими государствами». Согласовывать условия никто не стал. В 1995 году Россия выступила с инициативой установления 20-мильной зоны территориальных вод и равных прав прикаспийских стран на разработку месторождений в центральной части. В октябре 1996 года Россия подписала с Ираном и Туркменистаном меморандум о намерении учредить трехстороннюю нефтяную компанию в целях разработки дна Каспия. Тем самым Россия де-факто признала существование «азербайджанского сектора Каспийского моря».

Затем Россия поддержала иранскую версию раздела Каспия, предусматривающую предоставление каждому прикаспийскому государству право на суверенное использование 20-мильной зоны территориальных вод и плюс 20-мильной исключительной экономической зоны. В ноябре 1996 года предложила определить зону исключительной юрисдикции по отношению к минеральным ресурсам в пределах национальных секторов шириной 45 миль от берега. В начале 1997 года она выразила готовность признать «точечную юрисдикцию» на месторождения, расположенные вне «национального сектора шириной 45 миль», но уже разрабатываемых соответствующей стороной. 4 июля 1997 года Россия и Азербайджан подписали соглашение о совместной разработке нефти на «азербайджанской части шельфа», включая и оспариваемые Туркменией месторождения. В декабре того же года она провела первый тендер на нефтегазоносные участки, расположенные в «российской части Каспийского моря».

В январе 1998 года президенты России и Казахстана сделали совместное заявление: «Достижение консенсуса предстоит найти на условиях справедливого раздела дна Каспия при сохранении в общем пользовании водной поверхности, включая обеспечение свободы судоходства, согласованных норм рыболовства и защиты окружающей среды». 6 июля 1998 года Б.Ельцин и Н.Назарбаев подписали (даже не поставив в известность лидеров других прикаспийских стран) сепаратный договор «О разграничении дна северной части Каспийского моря с целью соблюдения суверенных прав на недропользование». На критические высказывания в адрес этого договора посыпались «разъяснения» типа: российско-казахстанский договор поделил море не на национальные сектора, а на экономические зоны прибрежных государств; серединная линия делит не территорию, а месторождения; отсутствие границ по воде способствует демилитаризации моря; Россия и Казахстан просто договорились не заходить за определенную черту без согласия другой стороны; формулировка «стороны в пределах своих частей дна до разделительной линии» по смыслу означает не принадлежность, а соответствие; российско-казахстанское соглашение не противоречит советско-иранским договорам.

До января 2001 года Азербайджан ни на йоту не отошел от своих первоначальных позиций – он настаивал на разделе не только морского дна, но и водной толщи и воздушного пространства над ней. Но после визита В.Путина Баку подхватил лозунг «Дно делим, вода общая». 1 декабря 2001 года во время прохождения Юбилейного саммита СГГ президенты Азербайджана и Казахстана также подписали соглашение о разделе дна Каспийского моря.

Таким образом, десятилетняя политика России привела к простой перестановке слагаемых: противостояние России, Туркменистана и Ирана, с одной стороны, а с другой – Азербайджана и Казахстана переросло в противостояние России Азербайджана и Казахстана, с одной стороны, а с другой – Туркменистана и Ирана.

Вообще, Туркменистан занимает промежуточную позицию. В декабре 2001 года С.Ниязов заявил: «Туркмения, так же как Казахстан и Россия, предлагает делить дно моря по серединной линии, но при этом настаивает на установление 47-мильной зоны экономических интересов прикаспийских государств, а всю остальную водную поверхность использовать в интересах всех пяти государств». Иран же, все эти годы отдававший предпочтение правовому режиму кондоминиума (т.е. советско-иранским договорам), после сближения российско-азербайджанских позиций также выразил свое согласие на секторальный раздел, но на пять равных секторов. Иными словами, под справедливым разделом Каспийского моря, Иран подразумевает раздел, при котором каждое прикаспийское государство получит по 20% моря.

Теперь попробуем ответить на вопрос: действительно ли можно разделить Каспий, вернее, минеральные ресурсы моря по так называемой серединной линии?

Понятно, что сезонные, межгодовые и вековые изменения уровня моря существо скажутся на координатах серединной линии. Существенно меняет положение серединной линии и ее проведение по отметке минус 27 метров (как предлагают Россия и Казахстан) или минус 28 метров (как предлагает Туркменистан). Видя, что прикаспийские страны обречены на вечные споры, Россия предложила определить координаты серединной линии путем подписания двухсторонних соглашений и назвать эту линию модифицированной серединной линией. Страны начали обмерять свои акватории. По Казахстанской версии проведения модифицированной линии на Северном Каспии Россия получает 68 тысяч км² акватории, Казахстан – 111 тысяч км². По Российской же версии Казахстан получает 86 тысяч км², а Россия – 72 тысяч км². (Есть и другие цифры). Примерно такая же картина и в других акваториях – каждый измеряет в свою пользу, и серединная линия никак не хочет модифицироваться.

На этом спор не заканчивается. ЛУКОЙЛ в 1997 году выиграл тендер на участок Северного Каспия площадью 8.5 тысяч км² Казахстан считает, что значительная часть этой структуры принадлежит ему. Тогда российские дипломаты заговорили о прагматичной серединной линии, проведенной таким образом, чтобы избежать пересечение срединной линии с уже выделенными на конкурс структурами. Спор продолжается. Теперь на очереди блок Курмангазы и острова в дельте Волги. За последние 3 года Казахстан и Россия подписали десятки документов по преодолению пограничных разногласий, но самого главного – согласованной серединной линии – как не было, так и нет.

Продолжаются споры между Азербайджаном и Туркменистаном по принадлежности месторождений Азери и Капяз; в Туркменской транскрипции – Хазар и Сердар. Резко обострились азербайджано-иранские взаимоотношения – они оспаривают блок месторождений Алов-Шарг-Араз. Очень большие дебаты ожидаются вокруг Центральной структуры, лежащей на стыке интересов Москвы, Астаны и Баку. Не определена принадлежность Яламо-Самурского свода. Абсолютно не ясно как делить мегаструктуры, которые тянутся на сотни километров и могут на десяток другой километров влезть в ресурсную зону соседнего государства. Российскую идею делить такие месторождения по принципу «50 на 50» никто не поддержал. Список настоящих и будущих разногласий между прикаспийскими странами можно продолжить.

В таблицах 1-4 приведены варианты распределения минеральных ресурсов между прикаспийскими государствами. Видно, что в зависимости от способа раздела Каспия ресурсы нефти и газа по секторам могут изменяться: для Казахстана – в 2.2 раза, для Азербайджана – в 1.4 раза, для Туркменистана – в 1.4 раза, для России – в 2.1 раза, для Ирана – в 2.5 раза. Вот цена вопроса определения статуса Каспия – «справедливый» для одной страны статус автоматически становится «несправедливым» для другой страны.

Таблица 1. Распределение углеводородов (млрд ТУТ) между прикаспийскими государствами

Таблица 2. Оценка ресурсов нефти и газа (млрд ТУТ) для основных вариантов деления дна Каспия

Примечание: вариант 1 - секторальное разграничение морских пространств с использованием принципа серединной линии; вариант 2 - по принципу десятимильной зоны национальной юрисдикции и равном доступе всех прикаспийских стран к ресурсам международного района Каспия; вариант 3 - в условном российско-казахстанском секторе на основе равных объемов для каждой из двух стран; вариант 4 - в условном российско-казахстанском секторе на основе линии разграничения дна, определенной постановлением Кабинета Министров Республики Казахстан №1514 от 10 декабря 1996 года; вариант 5 - в условном российско-казахстанском секторе на основе проведения "прагматической" линии, которая определена таким образом, чтобы избежать пересечения уже выделенных структур, закрепить за Россией участок дна, на который был уже проведен конкурс (осень 1997 года) для российских юридических лиц. h - уровень моря.

Таблица 3. Нефтяные ресурсы Каспия

Таблица 4. Распределение нефти (млрд тонн) и газа (трлн м³) Каспийского моря

Когда стало ясно, что проблема «серединной линии», а следовательно, и проблема правового статуса моря, затянется на многие годы, Россия решила изменить тактику. Новую тактику озвучил В.Калюжный: «Не дожидаясь решения основной проблемы определения статуса Каспия, снимать текущие вопросы, связанные с биосферой, природопользованием, рыболовством и судоходством». Итак, в число главных проблем Каспия теперь выдвигают экологическую.

Давайте поставим конкретный вопрос – кто заинтересован сегодня в решении экологических проблем Каспия? И давайте честно попытаемся ответить на этот вопрос. Я утверждаю, что в этом не заинтересованы: а) руководители прикаспийских государств – все они сделали ставку на разработку минеральных ресурсов моря, б) западные нефтяные компании – их цель получить максимальную прибыль, в) новые судовладельцы – они готовы выловить последнюю кильку, г) новые хозяева заводов и фабрик – они плохо представляют значение экологии, д) чиновники самых разных рангов – многие из них «неплохо зашибают» на «плохой экологии». Остаются экологии, да и те далеко не все – уже появился новый вид ученых – «ученые-бизнесмены». А главное здесь в том, что и секторальное деление Каспия, и идея «делить дно, вода общая» делают решение экологических проблем Каспия утопическим.

Проблема нефтяного загрязнения Каспия имеет более чем вековую историю и, конечно же, она не заслуживает того, чтобы ее «скомкали» из-за ограниченности времени. Эта проблема приобрела особую остроту и злободневность в связи с предстоящим крупномасштабным освоением углеводородных ресурсов шельфа Каспия – к 2010 году ожидается прирост добычи каспийской нефти на 350-400 млн тонн. По мнению многих специалистов такое сплошное освоение шельфа неизбежно приведет к экологической катастрофе. Эти опасения мы разделяем, но они, к сожалению, до сих пор не получили количественных, научно обоснованных доказательств.

Мы попытались оценить ассимиляционную емкость Каспийского моря к нефтяному загрязнению. Самоочищение моря от нефтяного загрязнения – сложный, многофакторный процесс, состоящий из одновременно протекающих физических, химических и биологических процессов. Однако единственным компонентом водных экосистем, способных разрушать нефтяные углеводороды и вводить их в естественный круговорот органических веществ являются микроорганизмы – в морской среде присутствуют около 100 бактерий, грибов и дрожжей, которые используют компоненты нефти как субстрат для роста и развития. Как видно из рис. 1, количество нефтеокисляющих бактерий при фиксированной величине концентрации нефтяных углеводородов варьирует в очень широких пределах – от нуля до 3·10⁵ кл/мл. Тому много причин, здесь отметим только, что по этим данным критическая антропогенная нагрузка нефтяного загрязнения приповерхностного слоя акватории Каспийского моря не должна превышать 400 тысяч тонн в год.

Рис. 1. Зависимость количества нефтеокисляющих бактерий от содержания нефти в морской воде

Что означает эта оценка, и какие выводы можно сделать на ее основе? Наша оценка свидетельствует о колоссальных потенциальных возможностях Каспийского моря к самоочищению от нефтяного загрязнения. Она, в частности, ограничивает величину нефти, теряемой при полномасштабной реализации планов освоения углеводородных ресурсов шельфа Каспия, о которых говорилось выше, на уровне 0.05-0,10% добываемой нефти. Судя по показателям нефтяных компаний, работающих на Северном море, это вполне достижимый уровень. Но этот оптимистичный вывод, к сожалению, приходится подкреплять несколькими неоптимистичными.

Один из них заключается в том, что переработанные нефтеокисляющими бактериями производные нефти, будут способствовать увеличению трофности моря, поскольку количество органического вещества поставляемое "через нефть" станет сопоставимым с количеством органического вещества, поставляемым речным стоком. А это уже грозит биологической смертью. Возможно, именно это обстоятельство станет фактором, ограничивающим предельный уровень добычи нефти на шельфе Каспийского моря. Другой негативный фактор заключается в том, что в Каспий из внешних источников уже поступает огромное количество углеводородов, и это объем растет из года в год. В качестве примера, в таблице 5 приведены данные, характеризующие загрязнение дельты реки Терек. За семь лет (с 1994 по 2000 год) в дельту Терека со стороны Чеченской Республики поступило 110-120 тысяч тонн нефти, экономический ущерб при этом оценивается величиной 1.3 млрд рублей. Ведь Терек – нерестовая река. Во всяком случае, была таковой до недавнего времени.

Таблица 5. Ущерб, нанесенный дельте р.Терек в результате поступления нефтепродуктов с территории Чеченской Республики

Об экологическом состоянии Каспийского моря сказано много, но тем не менее мы сочли необходимым привести здесь некоторые результаты (табл. 6, 7, рис. 2, 3) наших исследований по оценке биологической полноценности и генотоксичности природных вод западного побережья Среднего Каспия, выполненных в последние годы.

Таблица 6. Ингибирование чистой продукции (% контроля) лабораторной культуры Scenedesmus quadricauda в пробах воды и вытяжек грунтов в 2000 году

Таблица 7. Разовое тестирование воды на зоопланктон, % гибели. Дата отбора проб 18.07.2000.

Примечание: Оценка токсичности произведена по Daphnia magna S. ОТД – острое токсическое действие, ХТД – хроническое токсическое действие.

Подавляющее большинство водных объектов Западного побережья Среднего Каспия оказывает либо хроническое, либо острое токсическое действие на водные организмы. Высокий уровень антропогенной нагрузки на водные объекты сам по себе представляет экологическую опасность, но еще большую опасность представляет тенденция его увеличения от года к году.

Наиболее высокое содержание мутагенов было зафиксировано в пробах воды, отобранных в акватории нефтегавани, Махачкалинского торгового порта и устья р.Тарнаирки. Присутствие мутагенов в 20-30% отобранных проб морской воды зарегистрировано также на устьевом взморье р.Терек, на городском пляже и в районе Редукторного поселка.

Рис. 2. Доля проб (%), проявившая мутагенный эффект в тесте Эймса на штаммах сальмонелы ТА98+ТА100, среди всех исследованных экстрак­тов проб Дагестанского побережья Каспийского моря. Место отбора проб: 1 - устье р. Терек, 2 - нефтяная гавань г. Ма­хачкалы, 3 - р.Тарнаирка, 4 - Махачкалинский мор­ской торговый порт, 5 - Махачкалинский город­ской пляж, 6 - район ры­боконсервного комби­ната, 7 - поселок Редук­торный.

Среди компонентов прибрежных морских экосистем Дагестана высокая (более 50% исследованных проб) генотоксичность была зарегистрирована в донных отложениях, бокоплавах, крабах, моллюсках, печени бычков (рис. 3).

Рис. 3. Доля проб (%), проявившая мута­генный эффект в тесте Эймса на штаммах сальмонеллы ТА98+ТА100, среды всех ис­следованных экстрактов компонентов эко­системы Дагестанского побережья Кас­пийского моря. Объекты исследований: 1 - вода, 2 - донные отложения, 3 - водоросли, 4 - бокоплавы, 5 - креветки, 6 - крабы, 7 - двустворчатые моллюски, 8 - бычки, 9 - печень бычков, 10 - мышцы бычков, 11 - икра бычков, 12 - печень осетра

Постепенное увеличение мутагенной активности в ряду "вода – водоросли - донные отложения - донные животные с подвижным образом жизни - малоподвижные и неподвижные животные" указывает на накопление мутагенов и промутагенов в детритных пищевых цепях прибрежных морских экосистем.

Проблема вселения новых видов в Каспий имеет тысячелетнюю историю. Считается, что антропогенное переселение организмов из Черного моря в Каспийское имело место еще 8 тысяч лет назад при первых лодочных походах по существовавшему в тот период Кумо-Манычскому проливу. В период гражданской войны, в 1920 году, с военными кораблями, перевезенными по железной дороге из Батуми в Баку, в Каспий проник двустворчатый моллюск Mytilaster lineatus и диатомовая водоросль Rhizosolenia calcaravis. В 1939-1941 году были искусственно вселены полихета Nereis diversicolor и двустворчатый моллюск Arba avata. После открытия Волго-Донского судоходного канала биота Каспия обогатилась еще более чем 10 видами.

Вселение новых видов всегда сопровождалось заметными изменениями в структурно-фукциоальной организации экосистемы моря, но всегда как-то обходилось без крупных катастрофических последствий. Экосистема Каспия вновь оказалась на пороге радикальных, на этот раз катастрофических изменений. Речь идет о вселении гребневика мнемиопсиса. Это стеклянно-прозрачное, напоминающее по форме огурец животное чрезвычайно плодовито, даже разорванный гребневик быстро восстанавливает утраченные части тела, на родине (залив Нарагансетт, северо-восточные берега США) наблюдался рост численности популяции на пять порядков всего лишь за месяц, он медленно плавает ртом вперед, захватывая малоподвижную добычу лопастями, покрытыми клейкой слизью, употребляет личинки моллюсков, кладоцеры, копеподы, водоросли-макрофиты, личинки рыб, бокоплавы, полихеты и прочие организмы, служащие пищей промысловых рыб.

Кстати говоря, экологи не раз предупреждали о возможности вселения мнемипсиса в Каспийское море и призывали усилит санитарный контроль судов, но, как всегда, эти призывы остались призывами.

Чтобы осознать возможные последствия вселения мнемиопсиса в Каспийское море приведем несколько цифр, характеризующих последствия его вселения в Азовское море. В 1989 году общая масса мнемиопсиса в Азовском море превысила 18 млн тонн, и он полностью подавил пищевую базу хамсы и тюльки, что привело к сокращению запасов этих видов рыб в 400-500 раз. По расчетам американских ученых, ежегодный ущерб наносимый гребневиком извлекаемым биоресурсом Азовского моря составляет 240 млн долларов. Все исследователи отмечают, что последствия от инвазии мнемиопсиса в Каспийское море будут более ощутимыми и значительными. В течение ближайших лет пелагическая трофическая система Каспия будет разрушена, и возможность сохранения его рыбопромыслового значения выгладить весьма проблематично.

Есть еще одна опасность, на которую сегодня обращают мало внимание. Массовое отмирание гребневика будет приводить к накоплению в водной среде и донных отложениях огромного количества органического вещества, которое в совокупности с разложением нефтяных углеводородов приведет к ухудшению кислородного режима всего Каспия, что в свою очередь вызовет изменение продукционно-деструкционного баланса моря.

Сегодня обсуждаются механические, физико-химические, карантинно-изоляционные и биологические методы борьбы с мнемиопсисом, причем самым эффективным считается биологический метод – искусственная ретродукция или специальное разведение естественных врагов. В первую очередь это хищные гребневики из рода берое, один из которых недавно вселился в Черное море. Не ясным остаются два момента – найдет ли берое в Каспийском море подходящие условия для своего развития и не станет ли он вместо мнемиопсиса или после его истребления уничтожать другие организмы. Обсуждается также возможность интродукции рыб, способных поедать мнемиопсиса – ставриды, скумбрии, перпилуса. Высказываются идеи уничтожить мнемиопсис с помощью возбудителей инфекционных и грибковых заболеваний, но при этом сохраняется вероятность возникновения эпизоотии среди других видов, населяющих Каспийское море. Очевидно одно – в ближайшее десятилетие биоресурсы Каспия сократятся в сотни раз, и вполне возможно, что Каспий в скором времени приобретет статус зоны экологического бедствия.

Заключение

Мне представляется, что главная ошибка в решении современных проблем Каспия заключается в их дифференциации на: политические, экономические и экологические; двухсторонние, трехсторонние и многосторонние; текущие и будущие; главные и побочные; биологические и минеральные; прибрежные, морские и бассейновые; секторальные, кондоминатные и биосферные; водные, донные и воздушные… Их можно разделить только по принципу первоочередности решения и, конечно же, с этой точки зрения главной становится проблема определения политико-правового статуса Каспия. И вряд ли можно приветствовать попытки России перенести упор от политических проблем Каспия на экологические – экологические проблемы (не только Каспийского моря) в принципе не возможно решать без предварительного решения политических проблем.

Что касается политических действий России, то, с моей точки зрения, все постсоветские годы Россия «отступала» от Каспийского моря. Россия (если, конечно, у нее хватит политического мужества) должна вернуться к нулевому варианту, то есть к советско-иранским договорам. И для политического единства Каспия, и для пространственного единства Каспия, и для экологического единства Каспия, в Каспийском море должна существовать зона кондоминиума.

В заключении я хотел бы поднять еще один принципиально важный вопрос. Сегодня Дагестану и Республике Калмыкии отведена зона недропользования шириной в 10 миль от берега. Вся остальная акватория «Российского сектора Каспийского моря» объявлена зоной Федеральной собственности, а под «Федерацией» подразумевается Астраханская область. Все мои попытки разобраться в этой несправедливости не увенчались успехом – ссылки на Закон «О внутренних морских водах, территориальном море и прилегающей зоне РФ» не убедительны и не состоятельны. Мы считаем, что раз существует «Российский сектор Каспийского моря» (пусть де-факто), то этот сектор надо поделить между субъектами РФ по тому же секторальному принципу, что и Каспийское море.